Тень Победы [Новое издание, исправленное и переработанное] - Виктор Суворов

При наличии такой стратегической концепции не надо проводить учения, подобные тем, что организовал Жуков на Тоцком полигоне. Достаточно взорвать бомбу в пустыне и прикинуть, что будет, если ее сбросить на городские кварталы.

Но Жукову не надо было разрушать вражеские города. Надо было их захватить, а для этого необходимо проламывать фронт противника. И проводить соответствующие учения.

На Тоцком полигоне возвели оборону условного противника и оборону наших войск.

Бомба была сброшена подрайоном, где в оборонительных сооружениях находились животные. В отношении личного состава как обороняющейся, так и наступающей сторон были приняты все известные в то время меры безопасности. Учение дало богатейший научный материал. Его итоги были тщательно проанализированы и обобщены. На их основе была разработана теория новых видов боевых действий — наступления и обороны в условиях применения ядерного оружия, уточнены имевшиеся и созданы новые учебники и справочники. (Красная звезда. 31 мая 1996 г.)

Тут мы подошли к главному: кроме подопытных животных были на тех учениях еще и люди. Там были войска. Одни дивизии оборонялись в условиях реального применения ядерного оружия, другие наступали. Общее число участников — 45 тысяч душ. 45 тысяч молодых здоровых мужиков. Есть сведения, что только наступающих было 45 тысяч, и еще 15 тысяч обороняющихся. Сведения о том, что в учениях принимали участие в общей сложности именно 60 тысяч человек, встречаются неоднократно — например, эту цифру приводит газета «Час» от 27 января 2001 года. Официальные источники молчат. Сам я склоняюсь ко второй цифре.

Обороняющимся предстояло в окопах, траншеях и блиндажах пережить ядерный взрыв в непосредственной от себя близости. Кроме того, «быть в готовности закрыть брешь в обороне “синих”, образовавшуюся в результате ядерного удара, нанесенного “красными”» (Красная звезда. 9 июля 1992 г.). А наступающим предстояло через эпицентр взрыва пройти сквозь оборону условного противника как по проспекту.

Вот что рассказывает об учениях газета «Красная звезда»:

Стоявшая вокруг тишина поражала. Светило солнце, чуть шевелились листья кустарника. А где-то высоко в небе уже шел самолет-носитель с атомной бомбой <…> У каждого были свои, индивидуальные ощущения, но сумма их укладывается в два слова: «Сильно качнуло» <…> И вот наконец — сигнал к атаке. Первое, что бросилось в глаза после пребывания под землей, — это огромное, в полнеба облако, его снизу как бы подталкивало вверх гудящее багровое пламя, оно менялось в цвете, становилось малиновым, менее ярким и все клубилось, поднималось выше, увлекая за собой, засасывая с земли столб пыли и всего, что там еще было. Поражало и другое: изменилась до неузнаваемости впереди лежащая местность <…> Земля была ровная, усыпанная камешками, будто вспаханная. Кое-где оплавлена. Местами курилась. Никакой растительности или чего-либо другого <…> И вот неожиданность: рентгенометр почти не реагирует на излучение. Командир танкового взвода с тревогой доносит по радио: прибор неисправен. Та же история с другими приборами <…> По пути поближе к эпицентру взрыва видели несколько танков, среди которых были и тяжелые. Некоторые из них оплавились и как бы просели в землю, другие отброшены с места на десятки метров, лежали вверх гусеницами. Попадались просто бугры. Какие объекты там похоронены взрывом — нельзя было даже догадаться. Потом видели обугленную овцу, которую извлекли из земли саперы… (Красная звезда. 29 сентября 1989 г.)

Участники учений в воспоминаниях рассказывали примерно то же самое:

Внезапно я почувствовал полоской шеи, не закрытой маской, легкое прикосновение тепла: примерно такое ощущение испытываешь на пляже, когда скрывшееся на время солнышко выходит из-за облака. Понял: взрыв состоялся. Через несколько мгновений последовало его звуковое выражение <…> Ударная волна пронеслась, ияс командой: «Расчеты, к орудиям!» выскочил из траншеи. Высоко над главной позицией обороны «противника», клубясь и переливаясь, разворачиваясь из огромного кипящего шара, в котором еще бушевало пламя, к небесам подымалось колоссальное фантастическое облако. Гриб был похож на тот, с картинок, но сколько он излучал злой силы. Какой ужас вселял в сознание очевидца! <…> Научениях присутствовали министры обороны стран народной демократии, и они должны были хорошо слышать симфонию боя в глубине обороны «противника». Нагрузка на каждый ствол выходила из допустимых пределов, стреляные гильзы приваривались к казенникам, выбрасыватели не срабатывали. К концу учений приходилось выбивать гильзы ломом и снова собирать буквально рассыпавшиеся после каждого выстрела затворы. Конечно, после подобной «эксплуатации» пушки подлежали списанию <…> То, что мы увидели, не поддавалось описанию и не укладывалось 'в сознании, к этому невозможно привыкнуть и невозможно забыть <…> По пути к эпицентру можно было наблюдать картину беспощадной расправы атомного демона над природой во всей ее отвратительной полноте и обнаженности. Сначала лес (дуб, граб, вяз) встретили нас своей увядшей и сморщенной листвой, изломанными ветвями и кронами. Дальше следовал бурелом, где каждое дерево лежало в соответствии с направлением взрывной волны. Ближе к эпицентру весь лес был превращен в щепу и мелкие обломки, что сейчас можно видеть на некоторых лесозаготовительных делянках наших борцов с природой. И, наконец, — пустынное и мрачное поле, утрамбованное как строевой плац, с оплавленной поверхностью, с маленькими отверстиями от испепеленных или унесенных атомным ураганом деревьев <…> На оплавленном грунте валялись сорванные танковые башни, поставленные «на попа», подобно спичечным коробкам, корпуса боевых машин, покореженные орудийные лафеты, завязанные замысловатыми узлами пушечные стволы, смятые, как старые носовые платки, кузова бронетранспортеров и автомобилей. Мы посетили специально оборудованный в 1200 метрах от эпицентра ротный опорный пункт с развитой системой ходов сообщения, солидным накатом и укрытиями для орудий и личного состава. Он сохранился, но ударная волна, разрушив переборки, проникла во все его отсеки и забила песком помещения. Чехлы пушек были сорваны, артиллерийская оптика засвечена, а от пары лошадей, привязанных у коновязи у входа в сооружение, остались только уздечки — бедняги-кони улетели в небытие. Я видел обрывки этих уздечек, и они мне врезались в память на всю жизнь. (Геннадий Амбразевич. Независимость. 23 апреля 1997 г.)

В момент взрыва земля как бы сдвинулась, ушла из-под ног, раздался громовой раскат, треск, в небо взметнулся ослепительно яркий огненный гриб. (Красная звезда. 9 июля 1992 г.)

Больно было смотреть на обезумевших, слепых и обугленных домашних животных, страшно вспоминать о выкорчеванных деревьях, об исчезнувшей дубовой роще-красавице, о пепелище нескольких деревень, о жалких остатках военной техники. (Литературная газета. 15 сентября 1999 г.)

То и дело в траншеях и просто на открытых местах встречались обреченные на атомное заклание коровы, козы, овцы и другие домашние животные. Одни еще стояли и жевали травку, у других вытекли глаза и тлела шерсть, третьи (особенно лошади) уже лежали, обнажая страшные раны. (Независимость. 23 апреля 1997 г.)

Как позже оказалось, солдаты, принимавшие участие в секретном мероприятии, а с ними и местные жители, получили немалую дозу радиационного облучения. (Красная звезда. 19 июля 1996 г.)

Офицерам показали этот район до и после взрыва. От лесного дубового массива осталось лишь черное пепелище — обгорелые колышки. Боевая техника — наша и наших вероятных противников — оплавлена, покорежена. Траншей и укрытий не стало — верхний слой земли как бы переместился. Все сравнялось. Зрелище было жутким. (Красная звезда. 9 июля 1992 г.)

К слову, о лесном массиве: Тоцкие дубравы сажали по указу Петра. Было там много тысяч могучих дубов. Возраст этих деревьев — около 250 лет. Сжечь в одно мгновенье такую уймищу дубов! Это ли не чудо! Вы бы сумели? Нет? И я не сумел бы. При всем желании. Такое только Георгию Константиновичу под силу. Он у нас не только победоносец, но и чудотворец.

Михаил Аренсбург принимал участие в учениях на Тоцком полигоне, будучи младшим сержантом инженерно-саперного батальона. Он один из всего взвода (состав взвода: лейтенант и 21 молодой солдат и сержант) дожил до 2001 года. Вот его впечатления:

Хотя взрыв был надземным, и мы были так далеко, все равно почувствовали, как через какое-то мгновенье земля под нами заходила, как волна на море <…> Наши приборы зашкалило, они вышли из строя <…> К месту взрыва рванули танки и солдаты, с криком «ура», разумеется <…> Башню одного из танков после взрыва отнесло на целых 150 метров. А дубовый лес с вековыми деревьями лег на землю как трава под осенним ветром <…> Высокие чины разъехались сразу после завершения действа буквально за несколько минут. Никаких обедов и торжественных речей за мир во всем мире. А на полигоне остались валяться не только груды скота с оторванными конечностями и обуглившимися боками, но и трупы людей. Акция была настолько плохо спланирована, что нередко танки во время инсценированной атаки наезжали на палатки в кустах, где находились солдаты. Естественно, об этих потерях умолчали. Мне кажется, что в первую очередь хотели поставить опыт на людях и животных <…>